О Т П У С К
Фантастический рассказ
— …Так вот, Саня, — начал Рэд, всосав при этом второй бокал пива. — Он был Наблюдателем Вселенной. Он был бессмертен, обладал абсолютно неуязвимым трансформируемым телом и мог мгновенно перенестись в любую точку пространства-времени. А его могучий полуэлектронный мозг моментально, по зрительному впечатлению и показаниям сложнейших приборов, оценивал текущую космическую систему, начиная массой и составом, и кончая полным и оставшимся временем жизни (и это, включая и цивилизации, если они есть в системе!), при том безошибочно принимая долгосрочные решения. Он следил за формированием галактик, внимательно наблюдал возникновение звезд и зарождение жизни, видел гибель миров, падение цивилизаций. Но все эти страсти-мордасти, эти катаклизмы, порой вселенского масштаба, абсолютно его не трогали! Да ему и не разрешалось никуда вмешиваться. Он должен был только наблюдать за развитием Вселенной и скрупулезно фиксировать каждую мельчайшую деталь эволюции. Он и исследовал все холодно и беспристрастно, как машина. Вот где настоящее звездное воспитание и вселенская закалка! Прямо звездный мальчик какой-то. Но вся эта малина продолжалась для него до тех пор, пока он не решил помочь землянам, кажется, его совратила какая-то наша девчонка, если я его правильно понял. Короче, за какие-то два столетия он утратил все свои сверхъестественные способности и бессмертие — эмоции, мой друг, съедают человека без остатка. И теперь всеми покинутый и забытый, и своей девчонкой в том числе, он бомжует по грешной Земле. Да он сам должен был бы тебе все это рассказать (мы с ним вчера так и договаривались) но, как видишь, чего-то он не пришел. Совсем спился, бедняга… Однако вы бы с ним поладили: как-никак, но астроному, пусть даже и начинающему, ему есть что рассказать! Ты мне не веришь? Вижу, что не веришь. Что ж, я это предвидел, и поэтому припас для тебя небольшое доказательство. Ты наверняка знаешь звезду тау Тукана. Так вот, у нее есть протопра… про-то-планетный диск, наполовину состоящий из пыли, остальное — газ, в основном, водород и гелий. Через десять миллионов лет здесь возникнут восемь планет, а еще через три миллиарда на второй из них зародится жизнь, которая еще через миллиард лет разовьется в цивилизацию. Ну, что скажешь? И где бы я еще все это узнал, как не от него, Наблюдателя Вселенной, который видел все собственными глазами! — заключил довольный собой Рэд, начиная третий бокал.
Саня вздохнул. Поморщился. Пафос, куча штампов… Придумал бы уже что-нибудь новое. Для разнообразия. То у него маг, пивом открывающий у себя «клапан левитации». Теперь вот – наблюдатель Вселенной…
Вообще-то, Сане порядком надоели эти вечерние посиделки со сплетнями, на которые его постоянно совращал не в меру закадычный друг, начинающий писатель. “Кроме тебя у меня никого нет” — нередко паясничал Рэд. За окнами захолустного полупустого бара, собиравшего далеко не сливки общества, уже смеркалось и Сане совсем не хотелось опять прошляпить Венеру. А что до тау Тукана, то о ней, и ее открытом шесть лет назад протопланетном диске вышла исчерпывающая красочная (с экстравагантными гипотезами о планетах и цивилизациях) статья, кажется, в прошлогоднем номере “Познаваемого космоса”.
— Так, дружок, — сказал Саня неумолимым тоном, как всегда, желая сразу расставить все точки над “и”, — отвечай мне, только сходу, не раздумывая: сколько раз ты перечитал эту статью прежде, чем выучил слово “протопланетный”?
— Смотришь на десять шагов вперед, да, умник? — вздохнул Рэд и пригубил еще. — Ладно, ты меня вычислил. Я выдумал все это, чтобы завлечь тебя сюда, и поведать как специалисту идею моей новой научно-фантастической повести. Кстати, как тебе она?
— Слушай, обратись ко мне, когда повзрослеешь, извини за краткость. Я бы ответил тебе более обстоятельно, поведай ты свою идею часов на десять раньше или на пятнадцать позже. То есть, днем, во внерабочее время…
— Так ты же днем спишь.
— Очень остроумно. А сейчас извини, труба зовет. Приятного аппетита.
Саня встал, окинул взглядом панковскую и полубомжовую публику, прохлаждавшуюся за столиками, наклонился к другу и с ехидцей добавил:
— Что-то все твои фантастические идеи до сих пор не позволили тебе сменить заведение общепита.
— Так у меня же здесь – вдохновение! – бросил Рэд ему вслед.
«Будет ему вдохновение с музами, — думал Саня, спеша на свежий воздух, – если я опоздаю на наблюдения». И вдруг что-то на мгновение привлекло его внимание, он даже не сразу понял, что именно, и исчезло среди отдыхающей публики. «И откуда у гоминида пейджер?». Эта запоздалая мысль заставила Саню притормозить у самого выхода из забегаловки и еще раз оглянуться. Этот пейджер только что мелькнул перед глазами, причем, в руках субъекта, для которого владение подобными достижениями цивилизации весьма маловероятно.
За столиком, стоящим поодаль от остальных и ближе к выходу, сидело нечто, чего даже бомжем назвать язык не поворачивался — слишком большое было бы осквернение бомжей. Прихожане такой дыры, как эта, представали в сравнении с ним прямо-таки золотой аристократией. Это “нечто” вообще было какой-то полуобезьяной. Да, по-видимому, на нем круто отдохнула не только природа, но и эволюция! То, что на нем болталось, было то ли смутным воспоминанием об одежде, то ли засмоктанной грязной шерстью. И несло от него как из помойной ямы, в которой разлилась цистерна самогона. Впрочем, быть может, все это слишком преувеличенные образные суждения… Однако суть отражена правильно.
Его столик был уставлен пустыми бутылками водки и еще не пустыми, а то и вообще закупоренными, пива «Оболонь». Да, если после водки пошло пиво, значит, дело – совсем плохо…
Единственное, что назойливо и с упрямством, достойным лучшего применения, заявляло о все еще принадлежности этого индивида к отряду гомо, было нечто вроде пейджера в землянистого цвета руках, на который он внимательно смотрел. Разве что этот пейджер был какой-то более блестящий, почти светящийся. Хотя, может, это по контрасту с руками…
Любопытство, заставляющее Саню строить телескопы и не спать ночами, именно оно, родимое, вынудило его напрочь забыть о Венере, в лепешку раздавить всяческое отвращение и подкрасться к “обезьяне”. Что можно такому типу передавать на пейджер?!
Только подойдя ближе и заглянув через плечо нищему, Саня увидел, что это был все-таки не совсем пейджер, а нечто вроде калькулятора с причудливыми клавишами, рычажками и огромным индикатором, на котором действительно горело сообщение. Саня напряг зрение, желая прочесть надпись. Он только разобрал первое слово «Агенту»…
Вдруг гоминид вздохнул, залпом осушил только что открытую бутылку пива и…
То, что случилось в следующую минуту, походило на что угодно — на сон, на спецэффекты из голливудского блокбастера, на белую горячку, только не на объективную реальность. Саня даже отпрянул (кому-кому, а ему-то уж точно “белочка” не грозила!).
Нищий резко встал, выпрямился, оказавшись под два метра ростом. Его седые волосы потемнели, кожа посветлела, приобретя здоровый гладкий бархатистый вид. Его то ли лохмотья, то ли шерсть стали отличным коричневым комбинезоном астронавта, в один из многочисленных карманов которого был вложен пейджер-калькулятор. И запах помойки куда-то бесследно исчез…
Астронавт оглянулся, лукаво сверкнув прозрачными глазами, и Саня увидел волевое, мужественное лицо. Заметив обалдевшего паренька, он слегка ухмыльнулся, вытащил пейджер, посмотрел, как на пистолет с выстрелянной обоймой и небрежно швырнул его в угол. Потом оставил деньги на столике, вкинул в свою суму, висевшую на спинке стула, пару бутылок «Оболони», еще не успевших подвергнуться вскрытию, и твердым широким шагом канул в сумрак улицы.
________________________
В зале захолустной забегаловки по-прежнему пили и галдели, будто во Вселенной никогда ничего существенного не происходило, а один любопытный парень все таращился, раскрыв рот, на угасающую надпись выброшенного пейджера: «Агенту 1000000206. Ваш отпуск истекает через пять часов. Дежурная капсула будет ожидать вас в квадрате 3.5.2 местной системы координат. Дирекция Лиги. P.S.: Не забудьте экспонаты!».
Николаев. Август 1992 г. — 20 июня 1998 г. -20 февраля 2004 г.
