ТЕЛЕСКОПНАЯ ТРИЛОГИЯ
Мини-роман
СВЕТОВОЕ ЗАГРЯЗНЕНИЕ
Книга первая
* * *
Длинные пологие волны томно накатываются на мягкий теплый песок…
Хорошо здесь. На родной Аллоне. Тепло и приятно. Чем и объясняется такой наплыв отдыхающих сегодня: целых десять персон на пляже! Да и выходной еще… Завтра народ опять, небось, разлетится по Галактике, как… нейтрино по Вселенной. А кое-кто – и не только по нашей Галактике. Сейчас уже и некоторые соседние галактики считай – «наши». За неимением конкурентов.
Огромный мумр из подступающих к пляжу тропических зарослей почти трется о мою спину, лениво бредя к морскому прибою. Не обращая на меня никакого внимания, дикий полосатый зверь останавливается у воды, убеждается, что она не питьевая и, пораздумав немного – а не прилечь бы прямо тут? – все-таки плетется прочь. Местное зверье разумных давно не трогает. И тем самым поступает весьма разумно. Мы вас не трогаем и не загрязняем, вы – нас не трогаете и не едите. Мирное, добрососедское сосуществование, как говориться.
Уже какую сотню тысяч лет…
Ласковое солнышко в прозрачном синем небе все больше клонится к закату. Пора, однако. Повалялся бы я тут еще, но… Жажда астрономических наблюдений пересиливает лень. И как древние астрономы только наблюдали отсюда – с поверхности планеты?! Отсюда ж практически ничего не видно! Да еще при той оптике, пусть и адаптивной… Даже при очень прозрачной атмосфере. И при этом они умудрялись картины Мира – и в целом правильные! – из своих наблюдений выводить!
Золотые памятники им за это надо ставить!
Впрочем, – уже поставили…
Вздыхаю, перевожусь на вторую – «лунную» – Модификацию своего генома, открываю Дверь и перехожу на свою любительскую обсерваторию… Не на Аллоне, конечно. На Аллане.
Естественной луне нашей планеты.
* * *
Аллана, естественно, изначально не обладала никакой атмосферой. Теперь обладает. Уже несколько тысячелетий, как газовая оболочка плотно прижимается к поверхности планеты наведенной гравитацией и полностью сходит на нет на высоте в полтора километра…
Моя обсерватория стоит, разумеется, выше этого уровня, на экваториальном горном плато. Домик за городом, так сказать. Не чета, конечно, большим межзвездным и загалактическим обсерваториям профессионалов, но и тут рассмотреть кое-что можно. С моим появлением вся аппаратура, завидев хозяина, ожила, сразу наведя телескоп на программный объект – запланированный мною во время предыдущего сеанса наблюдений. На голографических экранах появляется системка из двух маленьких звезд – красного и белого карликов, – расположенная в девяносто семи тысячах световых лет отсюда. На окраине Галактики…
Упс! А где планетка? Та, которая вокруг красного-то карлика крутится?! Еще вчера была видна. И сегодня должна. Повернулась, конечно, к нам своей ночной стороной, уменьшив фазу и, как следствие, блеск, но в этот мой телескоп она все еще должна быть видна определенно! Проверяю еще раз наводку. И все становится ясно. Сенсация с исчезновением планеты отменяется. К счастью: не придется краснеть, выставив себя на смех перед коллегами – любителями и профессионалами. Придется менять место наблюдения.
Только собрался открыть Дверь, настроив Транспортационную Сеть на Коаовор, как чую: звонок в мою Менто-блокаду. Открываю Доступ. Передо мной появляется тараторка Гайя. Точнее, её психоголограмма, конечно, видимая только мне. Впрочем, кроме меня тут и видеть ее некому…
– Привет, Элл! Вот ты где? Наблюдаешь уже? – тараторит она. – Ну, и как твои карлики? Слушай, отнаблюдаешь мне одну звездочку в соседней галактике, а? Затменно-переменную, я тебе про нее уже говорила – по астротонике задали. Ну, очень надо! Я щас пришлю ее координаты. Пожалуйста-спасибо!
– А сама что? – говорю, прикидываясь, что не понимаю. – Уклоняемся или папа телескоп забрал?
– Да ну тебя! С малым моим посидеть надо – с полчасика! А тут – затмение у нее!
– Не понял. А киберняньки там всякие, клоны?!.
– За ними родитель и транспортнулся. Ломает он их всех, этот наш умник малолетний! Все Двери открывает, всю Аллону уже облазил, спасу нет! Хорошо, что хоть во Вне Доступа еще не имеет!.. Ну, так пронаблюдаешь? До затмения уже минут десять осталось…
– Какая величина, – интересуюсь, – у звездочки-то?
– Ну, тридцать первая. С половиной.
– Не получится, – иду я на розыгрыш. – Не возьмет твою звездочку мой скоп.
– Чего?! – округляет она глаза. – Твоя пятидесятикилометровка, да еще и с просветленной фотоумножительной оптикой, не возьмет?!! Ты чё???
– Тут не возьмет. Световое загрязнение, – коротко поясняю я.
– Какое еще световое загрязнение на Аллане? – продолжает недоумевать Гайя. Она всё еще не «врубается». – Ты ж – за атмосферой! Издеваесся?..
– Гай, а ты прикинь, как сейчас с Алланы виден твой объект? Эфемериду смотрела? Вот именно: возле самого диска Аллоны. Как и мои карлики. А она тут светит сейчас – как фонарь.
– И что? Она ж его засветить не может – там же, извиняюсь, нет рассеяния!
– Для невооруженного глаза – нет.
Как первогодке поясняю ей, что для телескопов, даже таких скромных – любительских, – как наши, свечение слабых объектов может скрадываться и ничтожнейшим рассеянием света на межпланетной среде, и следами атмосфер планет рядом с их дисками. Свою лепту в световое загрязнение вносит также и сфера Транспортационной Сети, построенной вокруг Солнца на уровне Главного пояса астероидов (и из их же материала)…
– А кроме того, напомнить тебе, сколько миллиардов единиц всякой техники болтается непосредственно возле нашей планеты? – резюмирую я.
Все поняв, Гайя смотрит уже скептически:
– С этого б и начинал! Развел тут ликбез. Совсем неучью меня считаешь, умник? – все у нее умники сегодня. – Ладно, ну и что ж теперь делать?
– Повезло тебе. Я как раз направляюсь на свою выносную точку – на Коаовор. Там у меня и инструмент побольше, и световое загрязнение поменьше. Отнаблюдаем там твой объект тоже. За отдельную плату. Шутка.
– Про что шутка? – настораживается Гайя.
– Про отдельную плату. Ну, ладно, мне пора. Если ты хочешь, чтоб я еще успел к твоей звездочке. Пока-пока.
Отключаюсь. Перевожу свое тело на третью – межзвездную – Геном-модификацию и вхожу в Дверь.
* * *
Собственно говоря, пятьдесят пять расстояний Аллоны от Солнца – астрономических единиц – далеко еще не межзвездное пространство, но эта модификация тела тут подходит больше.
Ну и наблюдать тут, конечно, – одно удовольствие. Когда даже внешние планеты остались далеко позади, прильнув к маленькому Солнцу словно мотыльки к костру. Не говоря уже о всяких околосолнечных сферах. А световое загрязнение обусловлено практически только рассеянием света на межзвездной среде, которым часто и в профессиональных-то наблюдениях пренебрегают. Не говоря уже о любительских. Собственно, телескоп у меня здесь тоже покруче, обсерваторского класса, можно сказать: четыреста километров диаметром.
Да и установлен этот аппарат, понятно, уже не на поверхности Коаовора. Вынесен в открытый космос – на планетоцентрическую орбиту. Как следствие вертеть этой системой Брампда я могу на все триста шестьдесят – по всему небу, то есть. Приятно работать, в общем.
Галактика только вас упаси пытаться взглянуть в подобный телескоп на Солнце (без соответствующих защитных средств, во всяком случае)! Даже с такого расстояния. Если, конечно, вы не запланировали, чтобы собирающая излучение оптическая система телескопа устроила на выходе небольшой термоядерный взрыв. А то был тут как-то один чайник. Со ста астрономических навел свою двестикилометровку на Солнце – думал, расстояние, типа, достаточное. Так – ни двестикилометровки, ни астероида, соответствующего его (чайника) обсерватории. Горе-астроному-то ничего: успел вовремя в Дверь нырнуть. На Аллану… Чуть всю Транспортационную Сеть не забил, чувырло.
Аксиомы астрономические учить надо! Согласно одной из них, на Солнце с близкого расстояния в один определенный звездный телескоп без фильтра один определенный наблюдатель может посмотреть только один раз.
И вообще, для Солнца, как и для других звезд с близкого расстояния, существуют специальные телескопы – солнечные. Они вам покажут и все внешние (и не очень) слои звезды, а на нейтринном режиме – и ее ядро.
Короче, тут мне была и моя планетка у красного карлика, конечно же, просто снизившая свою яркость из-за малой фазы, и Гайкина звездочка, затмение которой получилось вполне прилично. Отчет уже послан – пусть получает свою пятерку по астротонике. Я решил не залазить пока в телескоп – непосредственно к окуляру. Понаблюдать для разогрева с поверхностной обсерватории, на экранах голографических мониторов, передающих изображение с телескопов. За обзорными окнами раскинулась скованная космическим холодом безатмосферная кратерная пустыня планетки, а над ней – звездная бездна…
И только я, в общем, устроился так удобненько, припивая наблюдения чайком, как тут опять звонок. На этот раз появляется мама.
– Ну, все, – говорит, – можешь меня поздравить: командируют все-таки на «очистку линз».
– Что, неужели к Черной Вдове? – настораживаюсь. И чувствую, как мои глаза загораются.
– К ней, родимой. Через час я – на четвертом М-хофе.
– А я?
– А ты тут за старшего. Недельки на две-три. За братцем своим присмотри. По последним сведениям, он – где-то в Центре шляется. А у него завтра – контрольная по модификационной биологии. Так что закругляйся там.
– У-у-у… – мычу. – Только начал наблюдать…
– Клоны твои донаблюдают. Давай, давай! Что ты, как маленький, Эллиотт, – не понимаешь, что ли?
– В Центре, говоришь?.. И Сеть туда не проложена… – гундошу я. Как не маленький, я даже не озвучиваю идею типа: «так, может, клоны мои за ним и сгоняют?!». Так как знаю, что сам бы на это ответил. Если Гайкин брат их «убивает», можно себе представить, что с ними сделает мой. Перепрограммирует просто, и все!
И заставит свою контрольную писать.
– Ну-ну, – успокаивает мама, – на Транспортационной Сети свет клином не сошелся: на лучевом З-метро доберешься. Полчаса переноса всего. Проездной есть? И еще один захвати. Для того – путешественника.
– Ладно, – смиряюсь я со своей участью, – все сделаем. Не волнуйся и работай спокойно. И ты там еще – осторожней.
– Спасибо за поддержку. Никогда в ней не сомневалась. Да там, собственно, все киберы будут делать. Я только управлять буду. На расстоянии. Ну, ладно, пока-пока, Элльчик. Целую. Я еще позвоню.
Она отключается, а я направляюсь на ближайшую станцию Звездного метро, на окраине Солнечной. Я как чувствовал, когда выбирал межзвездную Геном-модификацию, что она мне скоро понадобится…
Род помех астрономическим наблюдениям, когда искусственный или какой-либо другой посторонний свет затмевает свет наблюдаемого объекта, называется световым загрязнением. А этот род помех моим наблюдениям как назвать, интересно? Родственным загрязнением? Или братским?
Еще и вылавливать его там – в Центре!..
В Центре Галактики.
ОЧИСТКА ЛИНЗ
Книга вторая
* * *
Собственно, эту операцию можно было бы назвать и «очистка линзы». Одной. Но «Очистка линз», согласна, звучит как-то солидней. Эпичней, что ли…
В четвертом М-хофе – межгалактическом порту у ближайшего к Местному Рукаву шарового скопления – было весьма оживленно. Межгалактические порталы вообще в последнее время не простаивали: командировки, круизы всякие… По Местной группе галактик. Опять же, народ все больше «за бугор» стремится – недвижимость там приобрести. Часто дикую: звезды там разные с неосвоенными планетами…
А тут еще такое дело!
Крупная отправка к Черной Вдове.
Понятно, что туда – за двадцать мегапарсек – еще не проложено никакое метро, не говоря уже о всяческих Транспортационных Сетях. Астрономы вообще имеют моду залазить в самые глухие места. Цивилизация им, видите ли, мешает! Впрочем, в данном случае выбирать не приходилось. Пришлось поэтому добираться старыми добрыми гиперзвездолетами. Точнее, уже – гипергалактолетами. Что ж, зато с комфортом межгалактического города… Ну, короче, пока добирались – два дня перелета! – поплотнее познакомились нашим делом. С делом, так сказать, Черной Вдовы.
Собственно, предыстория дела-то – нехитрая: ну, собрались когда-то в группку – наподобие известных квартетов-квинтетов всяких – несколько галактик. Покружились, посближались друг с дружкой с пару миллиардов лет, вспыхивая сверхновыми, искажаясь приливной гравитацией и через «звездные мосты» разбрасывая свои звезды по Вселенной, да и слились в один гигантский стокилопарсековый звездный шар – эллипсоидальную галактику. Банальный пример так называемого каннибализма галактик. Все было бы не так трагично, если бы и черные дыры, сидевшие в центрах изначальных галактик, и без того сверхмассивные, тоже не слились в одну, еще более массивную, чудовищную черную дыру. Массой в двадцать миллиардов солнечных. И размером только своего горизонта событий – области, из которой уже и свету не вырваться – с Солнечную систему. Если включить в нее и часть Внешнего кометного облака.
Казалось бы, вот вам и готовый квазар – ужас и проклятье Вселенной, монстр, который, поглощая всю окружающую его галактику, будет светить при этом, как тысячи галактик. Уничтожая своим излучением всё и вся поблизости, вплоть до соседних звездных систем. Но тут на каком-то этапе слияния первичных черных дыр произошел один эффект, который, собственно, и придал ситуации необычность.
Гравитационный толчок, или «кик», как его называют в астрономии.
Он был настолько мощным, что даже эту результирующую, чудовищную черную дыру выбросил из центра новой гигантской галактики в окологалактическое пространство, относительно бедное на вещество, которое подпитывало бы квазар, падая на черную дыру.
Квазара, таким образом, не получилось. Получилась Черная Вдова, как впоследствии была названа эта загалактическая черная дыра.
Нет, он – квазар, – конечно, еще зажжется, когда черная дыра вернется в центр своей галактики, постепенно «оседая» на него. Или галактику притягивая к себе. Но когда это еще будет! А пока несколько миллиардов лет спокойной жизни галактике обеспечены. А нам – обсерватория, оснащенная гигантским сверхтелескопом, использующим этот «бесхозный» квазар в качестве гиперогромной собирающей линзы. Гравитационной, естественно. Слишком больших телескопов, как говорится, не бывает.
А то мне как-то «выдал» руководитель этого проекта, астроном, профессор Брампд («сам профессор Брампд!», как сказал бы мой старший), когда мы с ним столкнулись случайно у Двери межкорабельной транспортационной Сети: «Ну, какие, – говорит, – уважаемая моя Наиссия, у нас телескопы?! Ну, десять-пятнадцать тобсов в диаметре, максимум! – Тобс, это у них – тысяча километров, значит. – И то составные. Ну, планетку на пяти мегапарсеках покажут. И то – не самую маленькую. Так туда и так кто угодно долетит! В основном, только студентами-историками они, телескопы-то наши, и используются… Другое дело, – Черная Вдова!..».
Черная Вдова была обнаружена по слабому радио-, рентгеновскому и гамма-излучению, исходящему из области рядом с галактикой Джезс-150. Понятно, что это – остаточное излучение, возникающее при падении на черную дыру остатков газа из окружающего ее пространства. Уже можно сказать, – межгалактического. Когда подсчитали примерно размеры области, из которой исходит излучение, все астрономы и академии начали постепенно исходить слюной. Еще бы! Ведь уже простейшие формулы для расчета телескопа-рефрактора дают, что такая «линзочка» способна показать восьмидесятую звездную величину, и только порядок ее увеличения будет пятнадцатый-шестнадцатый. Для неспециалистов в астрономии: телескоп с такой линзой запросто покажет даже на краю видимой Вселенной каждую звездочку и планетку возле нее! Которых там уже давно нет. Загвоздка заключалась лишь в том, что даже того «остаточного» излучения от падающего в дыру газа хватит, чтобы похоронить любую обсерваторию поблизости. Да и попасть под движущуюся с околосветовой скоростью (релятивистскую) плазменную струю тоже, знаете ли, – не очень приятно.
Значит, что?
Правильно: «околодырную» область желательно от газа очистить. Не ждать же, в конце концов, пока он сам иссякнет! Никогда он не иссякнет: не родился еще такой квазар, который всосет в себя весь газ во Вселенной!
Вот и вся предыстория вопроса. И общая постановка задачи операции «Очистка линз». Операции в рамках проекта строительства обсерватории на Черной Вдове. Долго думать над названием этой операции не пришлось.
Теперь дело – за ее выполнением.
* * *
И что у черных дыр за мода – всасывать в себя газ аккреционными дисками?!
Ну, я еще понимаю, если звездочка какая вокруг дыры вертится, которую последняя втягивает, накручивая на себя, как жгут. Но когда вокруг – только окологалактический газ! Казалось бы, падай себе спокойно на черную дыру – по прямой, не засоряй космос лишним излучением. Так нет, он все равно, по законам момента импульса, наматывается на нее спиралями, разогреваясь газодинамическим трением до ядерных температур, переходя в плазму и излучая при этом убийственные рентген и гамма. Как бы сигнализируя, сообщая Вселенной, что он в черную дыру попался. Прощайте, мол, и не поминайте лихом!
Впрочем, нам ли на это обижаться? Часто благодаря только этому сигналу черные дыры себя и выдают. И мы в них не попадаемся. А кроме того, именно так и была обнаружена Вдова. Этот подарок Природы нам. Только при всяких «очистках линз» подобное положение вещей создает определенный… дискомфорт.
Что ж, за все надо платить…
…Уже без малого два часа, как началась наша «Очистка». Корабли – на позициях: на безопасных расстояниях в одну световую декаду по периметру объекта. На обзорниках красуется окружающий космический пейзаж с застывшим неподалеку гигантским звездным шаром – Джезс-150 – и мутными пятнышками других, далеких галактик. Покрасневших из-за расширения Вселенной, будто им за это должно быть стыдно, среди которых затерялась и наша Метрополия – Галактика. Невзрачный клочок розоватого тумана в не очень выгодном отсюда ракурсе: просвечивающий сквозь млечную муть одного из плотных звездных скоплений в Джезс-150… А на экранах от главных корабельных телескопов – «объект». Широкое тусклое кольцо ионизированного газа, окружающее огромный черный провал в многообразии галактик. Постепенно само туда проваливающееся…
Понятно, это – не «прямой эфир», а изображение «отложенное» на десять суток. Когда там еще не велась никакая очистка. Светом и отложенное, который слишком медленно распространяется. Прямой же эфир передается на совсем другие мониторы – с автоматических зондов-контролеров, висящих непосредственно у черной дыры. Точнее, летящих вокруг нее с субсветовой – разогнанных ее гипергравитацией – и протягивающих за собой сеть инверсных гравиконцентратов. Сеть этих метровых стержней-монополей важно обволакивает всю Черную Вдову, двигаясь от ее полюсов к аккреционному диску. Да и выглядит этот диск-кольцо тут вовсе не как диск – как какая-то широкополая исполинская шляпа: так его свет преломляется и искажается в этой чудовищной гравитационной ловушке. Все правильно: от таких монстров галактикам нужно только разбегаться!
– Жарковато становится, – доносится с панели мгновенки. Слегка замедленно доносится. Это – Дег, кибер мой, управляющий работами непосредственно на объекте, на Опорном зонде. – За мильён уже зашкаливает. У диска будет совсем жестко…
Долгая пауза. Для нас, внешних наблюдателей, естественно, долгая. У него там – рядом с горизонтом событий – не проходит и секунды. Ничего не поделаешь: Общая теория относительности для сильных гравитационных полей.
– Ты не молчи, Дег, – изъявляю пожелание. – Говори!
А говорить-то – нечего. Когда все идет своим чередом. Штатно. Но мне желательно слышать свою группу. На таком-то «объекте»!..
– Первый раз на «очистке»? – спрашивает меня руководитель Проекта, стоящий рядом. Он имеет ввиду, понятно, моих киберов. Не меня же!
– На таком объекте, – отвечаю, – первый. Он у меня еще Центр Галактики очищал.
– Да, – кивает астроном, – масштабы поменьше, но принцип тот…
– Ну, как сказать – поменьше. Там зато газа больше. Было. И звезд.
– Так что говорить-то? – слышу, наконец, из панели мгновенной связи.
– Да что-нибудь, – подсказываю. – Интересное что-то расскажи. На телескопную тему.
– Ну, какие у нас телескопы?! – начинает робот. – Ну, десять-пятнадцать тобсов в диаметре, максимум! И то составные…
Н-да, где-то я это уже слышала. Кошусь на руководителя-астронома. Тот только ухмыляется.
– А можно, – прошу в связь, – пропустить первый абзац?
– Можно, – охотно соглашается Дег. – Тогда вот. А зачем нам, собственно говоря, вообще телескопы? Цивилизации Третьего рода – овладевшей ресурсами своей Галактики, познавшей самые фундаментальные тайны Вселенной, материи, пространства и времени, научившейся управлять всеми возможностями своего организма, мысли и самой Эволюцией? Расе, которая может достигнуть практически любого интересующего её объекта в Мироздании и буквально «потрогать» его! Зачем такому Разуму гигантские сверхтелескопы, которые показывают лишь глубокое прошлое (часто – космологическое!) объектов Вселенной?
А это, очевидно, – из какой-то брошюрки. Кажется, я это тоже где-то когда-то читала. Народ в Главной рубке корабля аж заслушивается. Всем хочется узнать: так зачем же?!
– Вопрос этот, можно сказать, сугубо обывательский, – продолжает тем временем мой «лектор», – и даже, не побоимся этого слова, где-то дикий. Вряд ли любой, мало-мальски образованный член нашего общества не знает ответ на него… – Руководитель нашего Проекта в нетерпении поднимает взгляд к потолку: ну, так какой же, мол, ответ-то?!! – …Ведь само по себе это естественное свойство телескопов – показывать прошлое – уже имеет огромное научное значение. Оно позволяет изучать Вселенную в целом, и каждый объект в ней, в их развитии – эволюции от самого их образования до наших дней. Отчасти именно поэтому отказались от детальной разработки и использования так называемых машин времени. А зачем?! Взгляд, к примеру, на Аллону с расстояния в тысячу световых лет автоматически означает взгляд на тысячу лет в ее прошлое. Отнесите большой телескоп на миллион световых лет от нашей планеты – и вы увидите ее такой, какой она была миллион лет назад. Универсальная машина времени! И при этом – никакой опасности вмешательства в прошлое: только взгляд!
Ну, тут Дег «вкратце» обрисовывает морально-этические и юридические аспекты таких исследований прошлого… Что, мол, с тех пор, как цивилизация получила эту возможность, многие стали, как бы это сказать, чувствовать себя не вполне уютно, осознавая, что за ними могут «наблюдать» – из будущего. Быть может даже – они сами. Лично. Вмешательство в частную жизнь, вот как это называется! Такие вот парадоксы психологии: спокон веков хотели, чтоб за нами «сверху» кто-то присматривал, а как дожили до этого, сразу – «ну не так же!». Что ж, после этого были приняты всевозможные правительственные решения, четко ограничивающие сферы подобных «исторических наблюдений», с жестким обоснованием их необходимости в данном конкретном случае.
– Но самое главное значение телескопов, – продолжал он после краткого сообщения об оперативной обстановке на Объекте, – это то, что они – телескопы – позволяют или позволят нам ответить на извечный вопрос: одни ли мы во Вселенной?..
– Ну, вы-то уж точно одни, – мурлычет себе под нос астроном. – Такие.
…– Может, если не сейчас, то хотя бы в прошлых космологических эпохах были еще разумные? В тех эпохах Вселенной – больше миллиарда лет назад, – которые соответствуют расстоянию, куда еще не добрались наши экспедиции, и куда лишь мощные современные телескопы могут пока заглянуть.
Рубка зааплодировала.
– Это аплодисменты? – не понял Дег.
– Не обращай внимания, – говорю. Еще не хватает, чтобы он зазнался. – Докладывай лучше, что там у тебя? Долго еще до слияния?
После его вопроса «по чьему времени?», и моей естественной реакции на это, он и докладывает. Обстоятельно так, подробно:
– Около часа мне тут еще париться, пока монополя половинок сети сойдутся. Вы узнаете об этом – по мгновенной связи – через двадцать часов. До ближайшей галактики то, что эта черная дыра лишилась своего аккреционного диска, свет донесет только через триста шестьдесят тысяч лет, а до нашей Галактики – через шестьдесят пять миллионов двести тысяч лет.
– Умник, – комментирует астроном.
Так мой кибер и развлекал «публику» следующие двадцать часов. Наблюдая и контролируя при этом сверхтонкий процесс замыкания сети силовых полей кварковых магнитных стержней-монополей, который запустит в конце цепную реакцию образования элементарных частиц антигравитации. Или Темной энергии, как ее еще популярно называют. Наблюдая в экстремальных условиях искаженных, смятых пространства, времени, материи…
Некоторые не одобряют методов моей работы.
Ну, и не они ж, эти «некоторые», лезут в черные дыры…
А когда до замыкания сети на аккреционном диске оставалась и по нашему – нормальному – времени минута, он и говорит:
– Ну, все – сейчас наша Черная Вдова овдовеет окончательно: даже газа вокруг нее не останется.
Ему бы книжки уже писать. А не мусор убирать.
– Ну, ты там не увлекайся, – говорю. – Поэтикой. В Дверь, главное, вовремя впрыгни.
Понятно, что для зондов-наблюдателей всяких эта наша «очистка» – билет в один конец. Но не для моих киберов. Они мне еще нужны.
– Не беспокойтесь, моя госпожа, – отвечает. – Я знаю, что еще вам нужен!
И чего мы их делаем такими похожими на нас?!.
После этой бесконечной минуты он, наконец, начинает обратный отсчет. А потом, когда поля стержней сомкнулись, пробив «снизу» и «сверху» газовый диск, подступающий непосредственно к черной дыре, произошло… Собственно, здесь, на нашем расстоянии от объекта, пока еще ничего не произошло. Произойдет через десять дней, когда сюда докатится свет мощнейшей гамма-вспышки, энергетикой в миллион сверхновых и волна космических лучей за ней – потоки движущихся с почти световой скоростью элементарных частиц – ошметков «околодырного» газа, как галактики разбегающихся прочь от Черной Вдовы. А пока на изображениях с телескопов все так же тлело среди галактик газовое кольцо, стекая в никуда.
Только благодаря зондам и мгновенной связи мы узнаем сразу, что все прошло по плану. Последние в их жизни изображения и данные показывают, как черная дыра берет да и начинает вдруг отталкивать от себя все окружение, будто ей надоело его притягивать. Причем делает это вдвое мощнее, чем секунду назад втягивала! Этот эффект антигравитации создали спертые в стержнях гравиконцентраты, которые «распустились» в исчезающе малые доли мгновения и инверсировали – обратили – гравитацию дыры с ее усилением. Ненадолго, конечно! Но окружающей плазме в пределах многих сотен миллиардов километров этого хватило… Тем более, что основную работу сделала «Темная энергия» – антигравитация уже самого вакуума.
Будто собранная со всей Вселенной в одной ее точке.
Вскипело пространство, круша, разрывая, рассеивая любую материю. Даже элементарные частицы. Такой себе «Большой Разрыв» в миниатюре. Вряд ли мы будем ждать пока это докатится до нас. Пусть на таком расстоянии оно и будет уже рассеянное, не опасное для наших кораблей. По сути, – только мощный гамма-всплеск… После которого уже не будет никакого газового кольца в поле зрения телескопов, лишь округлый черный провал в космосе… Чернее самой черноты…
Короче, за несколько секунд все было кончено. Учитывая вспышку в миллион сверхновых, это была не только «очистка линз», но и, скажем прямо, «просветление оптики» – есть и такой термин у телескопостроителей.
– Дег, – осторожно говорю в мгновенку. – Де-эг, ау! Ты где?
Все мои тридцать киберов уже тут, а главного – все нет.
– Дег, ты меня слышишь? Дег!
Молчание. Сделалось тоскливо. Надо бы, думаю, так отрешенно, мальчишкам своим еще телепатнуть. Малый – совсем от рук отбился. Контрольную свою по биологии с горем пополам написал…
– Жаль, – говорит астроном. – Забавный был.
Это он, значит, так меня успокаивает. Как ему кажется. А я и отвечаю:
– Не спешите, профессор.
Смысл моего ответа он поймет только часов через сорок, когда из мгновенной связи донесется:
– Ну, подберет меня кто-нибудь? Я здесь – неподалеку, в открытом космосе болтаюсь. Опять Дверь толком не открылась…
В общем, лет на тысячу–полторы астрономам спокойствие тут обеспечено… Для наблюдений. А там, когда межзвездный и межгалактический газ вновь подтянется к Черной Вдове, придется им опять вызывать нас. Или таких, как мы.
Если они сами не научатся чистить свои «линзы».
ПЕРВЫЙ СВЕТ
Книга третья
* * *
Мы стояли у «окуляра» самого грандиозного астрономического инструмента, который когда-либо видела наука, и не знали, что с этим делать.
С этим полученным знанием.
А чего ж вы ожидали? Космос, кишащий цивилизациями? Хотя бы еще одну – такую, как наша? Природа, которая всегда стремится к своему самому энергетически выгодному – низменному – состоянию, вряд ли расщедрится, разохотится на еще один такой колоссальный вылет из своего равновесия… На практически невероятное совпадение миллионов маловероятных факторов, на прохождение по бесконечно тонкой грани…
Но, знаете, есть существенная разница между предположением самого худшего и знанием этого.
Знание – бескомпромиссно. Оно подводит черту. Не оставляет никакого «а вдруг!».
Тут у меня с моим ассистентом спор как-то вышел. Ненаучный. Он мне доказывал, что ну не могут, мол, разумные существа убивать друг друга! Только за то, что ты другого цвета кожи, других взглядов, что ты не веришь ни в какого бога, или веришь «не в того» бога??? Или – что совсем уж нелепо! – из-за каких-то денег, власти?! Нет. Нет и нет! Это – немыслимо, невероятно, дико! Это просто невозможно!
Тогда я ему напомнил про «Мрачные тысячелетия» истории нашей собственной расы, в которых было… в общем, чего там только не было. Мы были уже на самой грани полного исчезновения, как вид. Волосы встают дыбом при мысли о том, как мы через это вообще прошли, прорвались. Вырвались!..
– То было миллион лет назад, профессор! – парировал он. – Тогда мы еще не были разумными.
– Разумными не были, – говорю, – а бомбы делали. Атомные.
Которые, кстати, уже тогда могли стереть все живое с лица нашей Аллоны. Несколько раз подряд…
Этот разговор был еще до «первого света» нашего нового телескопа.
Ладно, все это – лирика.
Собственно, гравитационные линзы – объекты, своей мощной гравитацией преломляющие свет – сами по себе для астрономических наблюдений слабо пригодны. Черные дыры – не исключение. С какой-нибудь «нормальной» – звездной массы – дырой десятикилометровых размеров, никто бы и возиться не стал. Но Черная Вдова… Это что-то! Феномен! Подарок, мимо которого нельзя было пройти! Её только надо было слегка «почистить» и, как выражается молодежь, тюнингнуть, чтоб эта «линзочка» действительно стала собирающей свет, и – получайте телескоп, показывающий планетки на краю Вселенной. Там и тогда, где они, собственно, вообще еще только появлялись. Самые первые в Мироздании.
Что ж, «тюнингнули»…
В общем-то, это была моя идея, чуть подправить гравитацию черной дыры так, чтобы она – её гравитация, в смысле – не убывала с расстоянием от дыры, а возрастала. Инверсировать ее, то есть. Не везде, конечно! – мы до такого еще не дошли. Только в одной плоскости и на определенном интервале расстояний от объекта. Это обеспечивали те же гравитационные концентраты, цепью обращающиеся вокруг черной дыры. Получалось, что свет, прошедший через плоскость их орбиты и преломленный гравитацией Черной Вдовы, действительно собирался в одной точке, в которой достаточно было разместить «окуляр» – и рассматривайте себе каждый камешек на поверхностях планет у не очень далеких звезд. Или, как я уже говорил, сами планеты на краю Вселенной.
Впрочем, не буду здесь останавливаться на технических деталях Проекта этого телескопа – это тема совсем другой моей брошюрки.
Сейчас же главное – итог нашей работы: небывалый телескоп с диаметром объектива в несколько сот астрономических единиц, в центре которого, естественно, Черная Вдова, и Зависающей космической станцией-городом, служащей этому рефрактору, условно выражаясь, окулярным отсеком. Зависающей потому, что она может не только двигаться по орбите вокруг близкого тяготеющего центра, но и неподвижно зависать над ним. В данном случае, разумеется, зависать в точке фокуса этой гигантской гравитационной линзы. Который находиться на расстоянии от «объектива» – от Черной Вдовы – уже в несколько тысяч диаметров орбиты Аллоны.
Не маленький, в общем, телескопчик получился…
Ну, и – торжественный момент Первого света. Так называются первые астрономические наблюдения на новом телескопе. Тестовые, конечно. Направленные, в основном, на определение качества нового инструмента, его возможностей… Однако и первые, тестовые наблюдения, как правило, дают такие научные результаты, новые знания, что это нередко раскрывает нам глаза.
На Вселенную.
И подводит черту под нашими мечтами и надеждами…
* * *
Всё опять пришло в неощутимое, но неотвратимое движение. Пространственная ориентация плоскости орбиты гравиконцентратов постепенно изменялась, начала смещаться и «окулярная» станция-город, следуя за фокусом гравитационной линзы… Исполинский телескоп постепенно поворачивался в сторону нашей Галактики…
…Вначале мы навелись на совсем уж легкий, первый тестовый объект – одну из дальних по отношению к нам звезд галактики Джезс-150. Всего каких-нибудь четыреста тысяч световых лет. Тогда у нас настроение было еще приподнятое. И наблюдения этого оранжевого карлика, который нас чуть не ослепил своей яркостью, настроение наше еще улучшило. Показав во всех деталях и это маленькое солнце, и каждую планетку около него, наш новый супер-телескоп явил нам всю свою потрясающую мощь. А потом пошли объекты, для которых, собственно, и был предназначен этот астрономический прибор: кандидаты в обитаемые миры, находящиеся далеко за пределами области распространения нашей цивилизации во Вселенной. Эпохи Вселенной более миллиарда лет назад, от которых лишь наши внешние обсерватории получали какие-то невнятные сигналы, похожие на искусственные. О, эти миры наш телескоп тоже показал в подробностях! И наше настроение резко изменилось…
Нет, мы, конечно, не надеялись увидеть там сразу своих современных братьев по разуму. Мы все отдавали себе отчет, что даже если мы увидим какую-то расу, это будет цивилизация-фантом: существа, которых давным-давно уже нет. В лучшем случае – глубокое прошлое какой-то современной цивилизации. И теперь я понимаю, почему мы нигде не встречали никаких следов этих рас сейчас – в их далеком будущем. Его у них просто нет. Не было.
Выжженные, опустевшие миры с жалкими следами разумной деятельности… По всей видимости, они так и не доживали до цивилизации Второго рода – расы, научившейся использовать ресурсы своей родительской солнечной системы. В основном все кончалось на Первом роде, – использовании одной только собственной планеты. А то и раньше.
Одних, очевидно, убивали какие-либо природные катаклизмы еще до того, как они успевали расселиться на хотя бы еще одну, «запасную» планету. Астероиды там, нестабильность собственного солнца, изменение климата, близкий гамма-всплеск… А других…
От двух из тех миров, которые мы отнаблюдали, чудовищная гравитационная линза нашего телескопа сфокусировала на нас не только их свет, но и общее поле мыслей обитателей этих планет. Насилие. Насилие, мракобесие, боль и отчаяние – вот что я в основном чувствовал, пока телескоп был на них наведен. Для этого и языка знать не надо. Направленные вверх, в пустые небеса, бессмысленные мольбы о помощи… Которые дошли до нас… Но мы им помочь уже ничем не можем.
А на ХПТ-РТ-251б, что в галактике Джезс-10342, нам «посчастливилось» увидеть даже ядерный конфликт. Это, значит, – «на закуску» наших тестовых наблюдений!
Ну, мой дорогой коллега, что вы теперь скажете о невозможности насилия? Между разумными.
Стоял мой ассистент, потупив взгляд. А потом и говорит вдруг:
– Что ж, профессор, похоже, пессимистический вариант теории множественности миров окончательно оправдывается…
Ну, потом он, правда, пробормотал еще что-то вроде, что это ж, мол, пока только тестовые наблюдения…
Угу, тестовые!.. Из которых уже практически всё ясно: мы сумели построить жизнеспособное свободное общество свободных личностей, мы «вырвались», а они все – нет. Вот вам и весь тест. Теории множественности миров.
И что нам теперь с этим знанием делать? А то, что мы, собственно, и всегда делаем, получая новое знание!
Жить дальше.
Учитывая это знание…
И вот теперь стоим мы, моя наблюдательная группа, перед голографическим окулярным монитором.
Ждем.
Пока на нем появится изображение, даваемое нашим телескопом. Очередное.
Мы намеренно оставили Аллону под конец нашего тестового наблюдательного периода, мотивируя это не очень выгодным ракурсом нашей Галактики, видимой со стороны Черной Вдовы. Думаю, это была просто отговорка. Подсознательно мы просто хотели оттянуть момент, когда увидим свою родную планету… Такой, какой она была шестьдесят пять миллионов лет назад. Точнее, шестьдесят пять миллионов двести тысяч, как говорил кибер Дег.
Быть может, именно сейчас мы и увидим – увидим своими собственными глазами! – что их погубило. Тех, кто жил до нас. Стерло с лица нашей планеты.
Нет, не тех гигантских ящеров, которые жили сто тридцать миллионов лет назад и которых, как уже практически доказано планетологическими и палеонтологическими исследованиями, уничтожил астероид. Тех, кто пришел им на смену. Из «политкорректности» принято было считать, что их тоже уничтожил какой-то глобальный природный катаклизм. Но никаких очевидных доказательств тому нет. Как они – те, кто жил до нас, – себя и свою планету называли, палеонтологи таки выяснили. На каком они были уровне развития, тоже примерно известно. А вот от чего они исчезли…
– Вы телепатировали своим? – вдруг спросил я у Наиссии. По настоянию её старшего сына «чистильщица линз» осталась здесь еще на недельку: когда еще выпадет шанс лично принять участие в наблюдениях на таком телескопе?!
– Телепатировала, – отвечает она удивленно. – А что?
По всему было видно, что она не понимает, к чему я это спросил. Я и сам это не совсем понимаю… Так, – тоскливо что-то сделалось.
Надо бы и своим девчонкам телепатнуть…
«Как же они называли-то себя?.. – думал я, опершись о перила у монитора своей четвертой рукой. – Согласно расшифровкам записей в оставшихся от них артефактах – в найденных меж звездами их примитивных автоматических аппаратах, которые, как они наверное считали, могли бы попасть к их потенциальным братьям по разуму?.. Люди, кажется…».
Да, люди!
А планета у них – наша Аллона – называлась…
Земля.
25 июля 2010 г.
Вена.
